Откровения судебного медика [сборник] - Игорь Гриньков

Теперь часть этой высокотехнологичной специализированной помощи можно оказывать в пределах Калмыкии.

Горькие складки вокруг твердого рта Хонинова становились еще глубже, когда он показывал мне экономические расчеты, бизнес-план, из которых даже не специалисту было видно, какие выгоды сулит республике, а, главное, ее жителям широкое внедрение данного метода лечения. А чтобы организовать все это дело, требуется всего лишь $30 000.

Валерий говорил, что с гораздо большим удовольствием лечил бы земляков, для которых эта операция оказалась бы раза в три дешевле. Ему уже за 50, активного хирургического долголетия осталось лет на 10, максимум — 15, да и то, как Бог даст. Он держит себя в форме: не курит, бегает по утрам по 7 километров, занимается карате (для эластичности суставов), во время отпусков уходит в горы, где отдается своей страсти — альпинизму. Он все равно реализует свои потенциальные возможности и профессиональные наработки. Жаль, что это может произойти не в Калмыкии! А предложений работы у доктора Хонинова хоть отбавляй! Умная голова и «умные руки» (выражение хирургов) нужны везде.

Я вяло оделся, формально провел разминку по рецепту доктора-травматолога Валерия Хонинова — лежа на спине, пару сотен раз ударил стопой закованной в гипс ноги в стену, покрытую ковром (для ускоренного образования костной мозоли в местах переломов). Рецепт предполагал гораздо большее количество ударов; при этом предписывалось громкое исполнение энергичных оптимистических песен, что якобы еще более стимулировало образование остеонов — основных элементов костной ткани. Но за последние недели я настолько обленился, что выполнять в полном объеме предписания своего эскулапа было выше моих сил, а из энергичных мелодий ничего не приходило в голову, кроме революционной «Смело товарищи в ногу…» и дебильно-инфантильной «Я шоколадный заяц, я ласковый мерзавец…».

Кермен Алексеевна Бадмаева, судебно-медицинский эксперт по обслуживанию Малодербетовского и Сарпинского районов РК

Ровно в 11 часов раздался звонок в дверь, и в квартиру, словно вихрь, ворвалась румяная молодость — полнокровная Кема с охапкой бумаг в обеих руках. Подумалось, розы ей носить, а не эти треклятые бумажки, простите, документы. Но дело есть дело. После чая мы расположились для работы в зале. Я поместился в кресле в обрамлении мрачных костылей, уложив больную ногу на стоящий впереди табурет; Кема, разложив перед собой привезенные материалы дела, присела рядом на пуфике. Тугое бедро, обтянутое синим коттоном, потеснило хлипкий костыль, который чуть не свалился под натиском пышной плоти.

Дабы оградить себя от отвлекающих экзогенных (внешних — мед.) факторов и настроиться на рабочий лад, я сразу стал изучать документы.

— Ну, что ж, как говорят, приступим, помолясь.

Первые страницы: рапорт, протокол осмотра места происшествия с обязательной схемой, аккуратно выполненной под линейку шариковой ручкой, с неизменной «розой ветров» в правом верхнем углу для привязки к сторонам света. Уже из протокола осмотра можно было «выудить» кое-какую полезную информацию, но лучше не спешить и сопоставить ее с более подробными данными протокола осмотра транспортного средства.

Этот следующий документ дал нам с Кермен Алексеевной много ценного. В нем были закреплены существенные для нас детали, которые частично уже имелись в предыдущем протоколе. К тому же он был оформлен фотографиями, иллюстрирующими текст и дающими возможность наглядно представить себе вид, форму и размеры различных повреждений самого автомобиля как снаружи, так и изнутри.

Согласно обоим протоколам, на автомашине ВАЗ-21093 были деформирован передний бампер, смяты декоративная решетка радиатора и защита двигателя; на крыше с передней пассажирской стороны, в районе стойки, имелась небольшая вмятина. Но с экспертной точки зрения нас больше интересовали повреждения внутри салона.

На передней панели со стороны переднего пассажирского места, как раз над «бардачком», имелась значительная вмятина размером 8 × 12,5 см — результат удара со значительной силой. Нижняя часть рулевого колеса была деформирована в переднем направлении. Но самое интересное ожидало нас при описании лобового стекла. С пассажирской стороны на двойном клееном стекле имелось «паутинообразное» растрескивание округлой формы, размером 40 × 41 см, с прогибанием центральной части наружу. На внутренней стороне «паутины» (со стороны салона) следователем были обнаружены три волоса коричневого и светлого цвета, которые были изъяты и упакованы для дальнейших исследований.

— Теперь, Кема, давай порассуждаем логически, с учетом сопоставления повреждений на теле Алиева и на трупе Оксаны с повреждениями в салоне автомашины, и примем во внимание при этом элементарные законы физики и некоторые физические параметры.

Надо сказать, что при обсуждении Кермен Алексеевна не сидела в роли пассивного статиста типа китайского болванчика, кивающего головой, а, хоть и осторожно, но высказывала свое мнение, то есть принимала действенное участие в процессе обмена аргументами. Это радовало: значит, эксперт мыслит и мыслит большей частью в правильном направлении. А моей задачей как заместителя начальника Бюро по экспертной работе, как я ее понимал, была не только проверка заключений наших специалистов, но и попытка привить им экспертный тип мышления. Это то же самое, что и клиническое мышление, только с поправкой на специфику нашей профессии.

Машина движется со средней скоростью. Пассажир на переднем сиденье расслаблен и беззаботен, тем более что находится в подпитии. Водитель более мобилизован и напряжен. Что происходит при резком столкновении с преградой? По инерции тело пассажира продолжает двигаться вперед. (Вот почему важно знать антропометрические данные участников инцидента.) Рост потерпевшей и габариты салона дают нам ясное представление о возможных траекториях движения ее тела. В результате этого инерционного движения возникают две противоположные зоны контакта:

а) удар верхней частью лица в лобовое стекло (на стекле остается «паутинообразное» вдавление, соответствующее траектории движения головы; на переносице погибшей — рана, перелом костей носа, со стороны головного мозга — ушиб его ткани);

б) вмятина на панели автомашины над «бардачком» соответствует обширным кровоподтекам в правой подреберной области трупа и ушибу печени.

Кроме этого, очаги мелких кровоизлияний в подвешивающих аппаратах внутренних органов свидетельствуют о резком сотрясении организма.

Следующий этап: резкое забрасывание головы потерпевшей назад приводит к образованию «хлыстообразного» перелома шейного отдела позвоночника с разрывом спинного мозга на этом уровне. В качестве дополнительных косвенных подтверждений может служить преобладающее количество ссадин именно на правой боковой поверхности тела трупа Оксаны.

Что касается Магомеда, то удар передней поверхностью груди о рулевое колесо, с одной стороны, несколько деформировал его (рулевое колесо) в нижней части (здесь траектория движения тоже совпадает), с другой — явился причиной ушиба грудной клетки.

Кермен Алексеевна заметно оживилась.

— Значит, мы можем уверенно говорить о том, что за рулем сидел Алиев, а Оксана — на переднем пассажирском сиденье?

— В принципе, да. Этого вполне достаточно, если не больше. Но у нас есть еще один козырь, и он бы нам здорово пригодился в случае отсутствия свидетелей или при упорной позиции подозреваемого. В уголовном деле имеется заключение биологической экспертизы — исследование волос, где в «Выводах» четко сказано, что объекты, изъятые с лобового стекла автомашины ВАЗ-21093 (с внутренней стороны «паутинообразного» растрескивания), являются волосами с головы человека и по своим макро— и микроморфологическим признакам сходны с образцами волос с головы З. Оксаны и могли принадлежать ей. Причем принадлежность к ним волос Алиева исключается.

Сумма доказательств по данной экспертизе, на мой взгляд, оказалась более чем достаточной, чтобы полно и категорично ответить на вопросы следствия. В некоторых случаях этих доказательств бывает больше, в некоторых — меньше, но всегда можно (или почти всегда) обнаружить совокупность признаков, с помощью которых месторасположение водителя и пассажира удается выявить. Просто набор доказательств может быть различен как количественно, так и по другим оценочным критериям.

Дальнейшая судьба дела нас с Кермен Алексеевной уже не интересовала. Пусть суд определяет меру ответственности человека, совершившего ДТП со смертельным исходом. Кема корпела над составлением формулировок выводов, куда я вносил необходимые корректировки. Это тоже заняло немало времени, ведь у судебных медиков, как и у представителей других врачебных специальностей, львиная доля рабочего дня уходит на составление документов (то бишь писанину), нежели на само исследование.